— Может, за нами? — улыбнулся Аскольд.
— Странно, — протянул Горский, не отвечая племяннику. — Удивительно для этой местности.
— Но посмотрите, они летят прямо к нам, и так быстро. Может, это какая-то экспедиция?
— Об экспедиции я бы знал.
— Откуда же вам было узнать?
— Хотя бы из прессы.
— А вспомните, когда вы последний раз видели газету.
— Что? Такие экспедиции за один день не организуются.
— Я могу разглядеть марку — P-i. Впервые вижу такую конструкцию.
— Я тоже. Неужели мимо?
— Нет, поглядите, они просто хотят полукругом облететь пожарище. Привлечем их внимание?
Профессор молчал, не выпуская из поля зрения дирижабли. Не дождавшись ответа, Аскольд нетерпеливо махнул над головой кепкой, а затем, набрав в легкие воздуха, закричал:
— Э-эй, э-ге-гей, э-ге-гей!
Машины, отклонившиеся было в сторону, вновь начали приближаться к центру поля, описывая в воздухе круг.
Вот совсем близко и низко летят машины. Слышен гул моторов. Громадные животы дирижаблей заслоняют небо.
— Э-ге-гей! — еще громче закричал Аскольд и яростно замахал кепкой.
На дирижаблях, очевидно, их заметили, потому что в передней машине, в окне гондолы, вспорхнул белый платок, салютуя в ответ.
Потом, облетев Страну мертвого леса, дирижабли снова повернули на восток и чередой, становясь все меньше и меньше, начали удаляться и вскоре исчезли за теми же хребтами, откуда появились.
Аскольд замолчал, сведя брови, долго удивленно и непонимающе смотрел в сторону далеких коричневых хребтов. Затем поглядел на профессора — на лице ученого также застыло удивление с примесью тревоги и досады.
На грани между сном и явью Горскому послышался далекий и прерывистый шум.
Никак не мог поднять голову. Натруженные мышцы еще не отдохнули, трудно было пошевелиться.
Возбужденный мозг даже во сне работал настороженно и чутко.
Шум нарастал, вот вроде треск, голоса, кого-то зовут.
Профессор открыл глаза. Да, действительно, откуда-то доносились негромкие звуки. Они то таяли в тишине, то снова рождались в треске ветвей, но их источник невозможно было определить.
Горский поднял голову. Пересиливая боль в мышцах, сел на помосте. Начал еще внимательнее прислушиваться.
— Аскольд! — проговорил пересохшей гортанью профессор.
Племянник не отзывался.
Горский вышел за дверь, стал, повертел головой во все стороны. Теперь шум окружил его с трех сторон. Он уже не утихал, а медленно приближался к дому.
Вдруг слух уловил приглушенный голос.
Горский вздрогнул и вернулся в хижину. В темноте нащупал ружье.
— Аскольд! — тронул за плечо племянника.
— Что такое? — вскочил тот.
— Кто-то приближается к дому.
Аскольд стремглав вскочил с лежанки.
В двух шагах ничего нельзя было разглядеть. Густел серый мрак, насыщенный испарениями трясины, скрывал все от глаз.
Горский и Аскольд без слов поняли друг друга и стали наготове с ружьями у дверей хижины.
— Кто идет, эй, кто идет? — бросил во мрак профессор высоким, необычно звонким голосом.
Треск веток прекратился.
— Кто идет? Стрелять будем!
— Свои, — послышалось в ответ, — государственная поисковая партия. А вы кто будете?
Профессор помолчал, а потом крикнул:
— Научная экспедиция Академии!
— Вот тебе и раз. А вы стрелять, что же вы? — обрадованно прозвучал из мрака голос.
Опять треск веток, с трех сторон хижину быстро окружил отряд людей.
Внезапно мозг профессора пронзила мысль, что его обманули. Невозможно предположить, что разведывательная партия станет передвигаться ночью. Но было уже поздно и бессмысленно что-либо предпринимать. Они с Аскольдом оказались в кругу незнакомых людей.
Высокий силуэт какого-то крепкого человека остановился перед Горским и, ни слова не говоря, рванул из рук ружье.
Аскольд вскрикнул и слепо бросился на помощь. Мгновенно и он остался без оружия. Стиснутый добрым десятком рук, он уже не мог пошевелиться.
Профессор понимал, что попал в очень сложное, а возможно и безвыходное положение. Пытался обдумать все спокойно, последовательно, но из этого ничего не выходило.
Как-то не укладывалось в уме, что незнакомый отряд, а, может, бандиты, самоуправно посадили его под замок и захватили в свои руки местность. Никак не мог дать объяснение их поступкам, не мог предположить, что они так организованно и отчаянно осмелились посягнуть на государственные богатства.
Пытался уверить себя, что случилось скандальное недоразумение всесоюзного масштаба — этому давало повод упрямое молчание руководителя отряда.
Допустил было, что местностью владеет какой-либо трест или концессия (дирижабли ведь заграничной постройки!). Но неужели они не слышали о его экспедиции? И к тому же, какое они имеют право держать его в заключении, будто вора и проходимца?
Возникло желание поговорить, обменяться с кем-нибудь мыслями. Но вспомнил, что Аскольда еще вчера перевели в другое помещение. Зашагал по небольшой хижине, осторожно наклонив голову, чтобы не задеть низкий потолок. Сделал шагов пять из угла в угол. Остановился у двери, подумал немного и осторожно постучал. Никто не отзывался.
Профессор постучал еще раз, уже сильнее и настойчивее. Снова молчание. Оно раздражало, ведь он хорошо знал, что за дверью стоит часовой. На третий раз грохнул кулаком и со злостью воскликнул:
— Слушайте, вы!
— Чего тебе? — неприветливо сказал грубый голос.