Азиатский аэролит. Тунгусские тайны. Том I - Страница 38

К тому же, магнитные бури упорно препятствовали окончательной и точной проверке магнитометрических измерений.

Пугала страшная мысль о продовольствии. Рабочие недоверчиво смотрели на профессора, а по вечерам, ложась у костра, в страхе тихо перешептывались между собой.

Не теряли надежд и душевного равновесия только неугомонный Аскольд и Самборский. Марич заметил, что после происшествия в кратере, где они с профессором застигли его, точно вора, журналист несколько изменился. Он сделался разговорчивым и крайне, рафинированно вежливым.

Марич чувствовал, что нужно найти какой-то выход из этого сложного положения, сложившегося так неожиданно и внезапно, начал искать удобного случая, чтобы серьезно поговорить с Горским. Но никак не мог застать профессора в одиночестве.

С того самого утра, когда в кратере под горой они заметили Самборского, профессор помрачнел и за два дня не произнес ни слова. По утрам Горский выходил из хижины и, распределив работу, исчезал на целый день.

Как-то утром, глядя в бинокль, Марич увидел фигуру профессора под горой, где им встретился Самборский. Такое поведение учителя даже обижало Марича, и он окончательно решил в тот же день поговорить с Горским.

Профессор, исчезнув с утра, до полудня не возвращался. Не вернулся и после обеда. Марич забеспокоился, потому что приборы упорно предвещали грозу. Он отправился на поиски Горского.

Над венцом плоскогорья вздымалось призрачное марево. Солнце, стоявшее высоко и окруженное пламенным радужным кругом, заливало Великое болото невыносимым зноем. Марево, словно туман, окутывало тупые вершины гор, ползло вверх, постепенно овладевая небесным пространством. Трудно было разглядеть что-либо вдалеке, и Марич напрасно прикладывал к глазам бинокль. Надеялся, что профессор все еще там, у скалистой горы.

Быстрым ходом, донельзя усталый и обессилевший от жары, он добрался до памятного кратера. Оглянулся вокруг. Никого. Еще раз внимательно окинул взглядом местность и, подумав немного, крикнул изо всех сил, приложив рупором ладони ко рту:

— Вале-тин Андреевич!

Тяжелая атмосфера, полная испарений, заглушила его зов, и он прозвучал слабо и глухо. Марич кричал еще дважды. Не услышав ответа, направился к горе. Приблизился к подножию, свернул налево, чтобы обойти гору, и только тогда заметил на склоне высокую знакомую фигуру профессора. Ученый поспешно, почти бегом спускался вниз.

Увидев Марича, Горский еще быстрее помчался по покатому склону. Марич удивленно и молча, не двигаясь с места, ждал его под горой. Когда профессор приблизился, Марич заметил, что ученый чем-то до крайности поражен и взбудоражен.

Не успел спросить, что случилось, как Горский воскликнул:

— Виктор Николаевич, дорогой мой, как нам повезло! Какое открытие! И какие мы все же глупцы!

Профессор подбежал и крепко пожал Маричу руку.

— Не удивляйтесь, — продолжал возбужденно Горский, — должно быть, вам показалось, что я сошел с ума, но слушайте же, расскажу вам все по порядку, спокойно и последовательно.

Марич нетерпеливо ждал, но Горский даже не пытался говорить последовательно — никак не получалось. Он сбивался со спокойного тона, повторялся, извинялся перед Маричем и снова рассказывал возбужденно и нескладно:

— Виктор Николаевич, прежде всего, прошу прощения. Вижу, я вижу, вас обидел, да? Но послушайте, представьте себе мое положение. Смотрю и вижу в руке обычную платину, заурядную платину. Такие же кусочки, какие нашел когда-то в тунгусском чуме. Но вы же знаете, мы обошли, облазили и осмотрели почти все кратеры — и хоть бы что.

Вначале я глазам своим не верил. Но потом мне в голову пришла диковинная мысль — что платина эта не космического происхождения и никакого отношения к аэролиту не имеет, а просто-напросто в Великом болоте имеются природные залежи этого металла. Дорогой, простите, но я стеснялся вам сказать. Потому что смешно же, трясина, торфяная трясина — и вдруг залежи платины. Я без вас за эти дни как сумасшедший прочесал, практически ощупал все кратеры.

И лишь сегодня случайно, совершенно случайно забрался на эту гору, и только там я понял все.

— Месторождение платины? — вскрикнул дрожащим голосом Марич.

— Да! Космическая сила аэролита снесла и расколола вершину горы, прятавшей в себе залежи.

Марича охватил животный ужас и одновременно чувство неописуемой радости. Подавив страх, он огляделся по сторонам.

Профессор понял его и тихо, инстинктивно понижая голос, сказал:

— Сейчас об этом никто не должен…

Последние слова заглушил мощный грохот далекой грозы, которая шла с юга и накрывала блестяще-сизыми тучами окрестные горы. Вдруг поблекло солнце, его окружили первые отряды еще прозрачных облаков.

— Поспешим! — воскликнул Марич и взял за руку Горского.

Черную завесу облаков прорезала ветвистая молния. Минуту спустя раздался мощный удар грома и тяжко, испуганно застонала земля.

Профессор бросился вперед и, перепрыгивая через валежник, на бегу бросал Маричу:

— Теперь только действовать! Действовать, действовать!

Гром на миг заглушил его слова, и до Марича долетели разорванные обрывки:

— Вас надежда… любой ценой… Кежму… оттуда в Тайшет… я с Аскольдом здесь… на двоих нам хватит. А как морозы — вы с подмогой.

Едва добежали до хижины, протиснулись внутрь — черное грозовое небо обрушило на землю могучий водопад.

* * *

— Поэтому ясно, что сидеть здесь нерационально, даже опасно. На двоих до осени припасов вполне хватит, и потому вопрос один, кто сможет со мной остаться? Мое предложение — Аскольд. Что скажете?